27 апреля, 2020 
adminGWP 
Тaк скaзaлa стaрaя жeнщинa, кoтoрaя в Чeрнoбыльский гoд рвaлa укрoп либо — либо пeтрушку нa свoeм oгoрoдe. И этo нe пeссимизм был, a oсoзнaниe истины, изо кoтoрoй нeт выxoдa
В нoчь нa 26 aпрeля 1986 гoдa нa чeтвeртoм энeргoблoкe Чeрнoбыльскoй AЭС прoизoшeл мoщный взрывание. Oгрoмнoe рaдиoaктивнoe oблaкo нaкрылo нe тoлькo тeрритoрии сoврeмeннoй Укрaины, Бeлaруси и Рoссии, нo и мнoгиx другиx стрaн — Швeции, Aвстрии, Нoрвeгии, Гeрмaнии, Финляндии, Грeции, Румынии, Слoвeнии, Литвы, Лaтвии. Тaк нaчaлaсь крупнeйшaя тexнoгeннaя кaтaстрoфa XX вeкa, измeнившaя жизни миллиoнoв людeй и измeнившaя подлунный мир. С тex пoр прoшлo 34 гoдa. В этoм гoду дaтa нe «круглaя», впрoчeм, тaкиe oпрeдeлeния сущeствуют скoрee в гoлoвax чинoвникoв, чeм тex, ктo пeрeжил пoдoбнoe. Трaгeдия тaкoгo урoвня, тaк жe кaк и чeлoвeчeскaя пaмять, нe знaeт «круглыx» неужто «нe круглыx» дaт. Этo бoль, кoтoрую нe измeришь ни oдним дoзимeтрoм и нe рaздeлишь нa кaкиe цифры. Тaк жe, кaк и положение. A дaты пoявляются пoзжe, кoгдa умирaeт пoслeдний свидeтeль.
Чeрнoбыльский гoд
Кaким oн был — чeрнoбыльский 1986-й? Чeлoвeчeствo жилo свoeй oбычнoй жизнью: в мирe шли вoйны — гдe-тo oкoлo чeтырнaдцaти, в тoм числe и вoйнa в Aфгaнистaнe; лидeры двуx свeрxдeржaв — СШA и Советский Союз — Рeйгaн и Гoрбaчeв, увeряли ненаглядный другa в искрeнниx нaмeрeнияx прeoдoлeть нaпряжeннoсть и сoкрaтить ядeрныe бoeприпaсы; в Римe сoстoялaсь прeмьeрa пoслeднeгo фильмa Тaркoвскoгo «Жeртвoпринoшeниe», Пугaчeвa пeлa «Пaрoмщикa». В кoсмoс лeтaли кoсмичeскиe чeлнoки, впeрвыe удaлoсь пoлучить с близкoгo рaсстoяния фoтoгрaфии кoмeты Гaллeя, кoтoрaя впeрвыe зa 75 лeт приблизилaсь к Зeмлe. В Советский Союз нa XVII съeздe КПСС, кoтoрый сoстoялся в кoнцe фeврaля — нaчaлe мaртa 1986 гoдa, утвeрдили нoвую рeдaкцию Прoгрaммы КПСС и фордевинд нa стрoитeльствo кoммунизмa. Впeрвыe заговорили о гласности. До сего времени было чинно, но в воздухе поуже «пахло» переменами. С тюрьмы выпустили советского диссидента и правозащитника Анатолия (Натана) Щаранского, обменяв его сверху двух советских разведчиков; Андрею Сахарову разрешили вернуться с ссылки в Москву. Впрочем, некоторые люди украинские политзаключенные еще продолжали оказыва в неволе. Но событием без- только того года сиречь десятилетия, но и всего ХХ века стала неудача на Чернобыльской АЭС.
«По под контролем»
Молчок — тоже один из видов лжи. От времени до времени оно тоже может закалать. На протяжении многих месяцев держава скрывала от своих граждан истинное обстановка дел, реальную картину случившегося апрельской ночи 1986 лета на Чернобыльской АЭС. Даже если, вполне вероятно, что и самоё не представляла до конца масштабов катастрофы.
Сие была впечатляющая огромная враки, мимикрирующая под заботу и защиту. Кинопресса тем временем выходила с бодрыми заголовками как бы «Обстановка под контролем».
Первая справка об аварии на реакторе появилась 26 апреля в 9.30 ото первого секретаря Киевского обкома партии Григория Ревенко. Симпатия заявил, что «угрозы пользу кого населения города это без- представляет». Впервые в информационном выпуске Украинское республиканское радиопередача об аварии сообщило только-тол 28-го, а затем 30-го апреля. 8 мая вдоль Украинскому телевидению выступил мустешар здравоохранения УССР Анатолий Романенко, который-нибудь тоже говорил полуправду. Горбачев появился всего 14 мая. В ходе телевыступления господин СССР делал вид, который ничего страшного не содеялось, и не преминул напомнить о книжка, что надо дать «противодействие вымыслам буржуазной пропаганды».
Подле этом уже 30 июня 1986 возраст появилось распоряжение КГБ Подмосковия — свое рода темник — о прекращении публикаций об аварии держи ЧАЭС в прессе. Владимир Щербицкий в июне 1989 лета сообщал в докладной записке ЦК КПСС «О сложившейся обстановке держи атомных электростанциях в Украинской ССР»: «разъяснительно-пропагандистская делание не дает заметных результатов».
В апреле 1988 годы несколько киевлян обратились к властям с просьбой позволить отметить вторую годовщину аварии для ЧАЭС. Власть, конечно, отказала. Где-то двадцати человек собрались соприкасаясь горисполкома, но их забрала мелодия «за распространение ложных слухов». Все накануне Первого съезда народных депутатов Совдепия, 24 мая 1989, учебник СССР решилось на частичное раскрывание чернобыльской информации. Именно раз такое дело, через три года впоследств аварии, на том съезде и прозвучала первая неприкрашенная правота о Чернобыле. Официальная цензура вводные положения ослабевать.
Человек и Чернобыль
Все-таки, пока тоталитарный монстр корчился в пароксизмах лжи и беспомощности, обычные рядовой состав. Ant. командный состав люди — граждане советской Украины — должны были поберечься о себе при отсутствии что за-либо четкой и достоверной информации. Ими владела трепка и отчаяние. Смерть таилась куда ни кинь глазом — в скошенной траве, в зеленых листьях, в яблоке бери дереве, в пойманной рыбе… Несогласно мыслящий стал невидим. «Припек светит, идет дождь, пустое место не стреляет, ни дыма, ни газа… а ты да я должны становиться беженцам …»; «Сиречь понять, где мы? Подобно как с нами происходит? Здесь… Безотлагательно… Спросить не у кого… ».
Одним с самых правдивых свидетельств о Чернобыльской катастрофе в ее человеческом измерении стала учебник будущего Нобелевского лауреата Светланы Алексиевич «Чернобыльская антифон. Хроника будущего». Сие обжигающие, очень интимные рассказы тех, кто такой пережил катастрофу.
Вспоминает одалиска пожарного Людмила Игнатенко — та самая, о которой HBO снял мини-(сериальный «Чернобыль»: «Самого взрыва я никак не видела. Только пламя. Тутти будто светилось, целое сварог… Высокое пламя. Сажа. Жар страшный. А его полно нет и нет. Копоть с того, что битум горел, связи на станции битумом была залита. Ходили, вспоминал попозже, как по смоле. Свет сбивали, а он мимо них. Поднимался. Сбрасывали ногами смазка, а он горел … Поехали они не принимая во внимание брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, в) такой степени и уехали. Их не предупредили, их вызвали возьми обычный пожар… В семь часов ми передали, что он в больнице. Я побежала, а кругом больницы уже стояла кольцом ментура, никого не пускали. Лишь машины скорой помощи заезжали. Милиционеры кричали: аппаратура зашкаливают, не подходите. Приставки не- я одна, все женщины прибежали, и старый и малый, у кого мужья той в ночь оказались на станции… Увидела я его… Взбухнувший все, опухший… Вежды не видно… Многие люди в белых халатах, медсестры, особенно санитарки изо этой больницы через некоторое грядущее заболеют… Умрут… А никто тогда не знал… мелк не говорил о радиации… Просто-напросто военные ходили в респираторах… Горожане несли ржаник из магазинов, открытые кулечки с конфетами… Пирожные лежали получи лотках… Обычная век…».
Люсе получи и распишись ту пору було общем 23 года, они с любимым новопожалованный поженились, ждали ребенка.
Васяня Игнатенко умер в московской больнице 13 мая 1986 возраст, 25-летним. «В больнице последние сам-друг дня… Подниму его, а череп качается, болтается кость, телесная узорница от нее отошла… куски легких, куски печени шли путем рот… захлебывался своими внутренностями… Обмотаю руку бинтом и засуну ему в вафельник, все это из него выгребаю… Сего не расскажешь! Этого маловыгодный напишешь! Этого даже далеко не переживешь… » Похоронили украинского пожарного в Москве получи и распишись Митинском кладбище. Парадную форму невыгодный смогли надеть — не было уж целого тела, похоронили разувшись — очень распухли ноги. В целлофановом мешке, в двух гробах — деревянном и цинковом, перед бетонными плитами. Похороны проходили подо наблюдением КГБ. Родившаяся ссыкуха Наташа — с врожденным пороком сердца и циррозом печени — похоронена вплотную отца.
Алексиевич замечает, аюшки? писала не про Чернобыль, а о «мире Чернобыля», о «катастрофе времени». «Из-за одну ночь мы перенеслись в другое страна истории. Перескочили в другую вещественность, и эта реальность оказалась за пределами не только нашего познания, но и нашего воображения. Прервалась сочленение времен». Чернобыль оказался каким-ведь неизвестным и тайным знаком, новым вызовом, который-нибудь человечество еще не в силах декодировать. Ant. закодировать: «Стало ясно: к тому же коммунистических, национальных и новых религиозных вызовов, промежду которых мы живем и выживаем, впереди нас ждут отдельные люди вызовы, злее и тотальнее, не менее пока еще скрытые ото глаз».
Украинский критик, переводчица Михайлина Коцюбинская равно как отмечала комплекс, синдром Чернобыля — «не хуже кого он отразился на наших душах»: «Постчернобыльский Унигард — Киев без детей (в моей памяти запечатлелся подобный кадр: очищенные от песка и вымытые предварительно асфальта песочницы в детском саду у мои дома). Бегство от радиации: спасаем детей! Единогласие — и эгоизм. Информационная петля. Щемящая слабость. Ощущение надругательства над собою».
Интересное свидетельство праздник позднесоветской эпохи — воспоминания украинской поэтессы Ирины Жиленко:
28.04.86 г. «Мальчишник был роскошный, удивительный. И… ни дать ни взять удар обухом по голове — страшная евангелие об аварии в Чернобыле. Буря (гнева) реактора, многочисленные жертвы, радиация. Слухи об этом уж просачивались, но мы далеко не знали ничего наверное… В Киеве потрясение. И только когда запаниковала неметчина, правительство вынуждено было свершить сообщение о том, что в Чернобыле, «по (милости аварии» имела местеч «утечка радиации» и «имеются жертвы». Наравне будто тех жертв — горстка… Людей вывозят с причернобыльских районов. А радиация кончено распространяется, и пожар никак погасят. И фобия холодит сердце …» Гоминиды терялись в догадках, переживали из-за детей. А власть — оперативная совокупность Политбюро ЦК КПУ, тем временем приняла иджма о проведении в первые дни мая первомайской демонстрации и велогонки Таблица.
1.05.86 г. «Кажется, отродясь еще не было такого праздничного энтузиазма верноподданных масс, в качестве кого в нынешней Первомай. Боже, подчищать ли предел человеческой глупости и цинизму правительство? В Новую Украинку, в больницу привезли 80 детей (в такой мере рассказывают). Облученных. Выписали всех местных, аж с инфекционными болезнями, чтобы расквартировать этих бедолаг. А мы подчас-то видели апокалиптическое несчастье в холерной эпидемии… В Киеве несравненно повысилась радиация, появилась тучи сгустились перекрытия воды…»
3.05.86 г. «Власть подло и маразматически молчит иль бравурно врет. Слухи а доходят ужасающие, не желать об этом ни вострить лыжи, ни говорить. Говорят, что в порядке вещей пить йод (5 нарост. на полстакана воды), слышно, не надо ходить с непокрытой головой и с головы день ее мыть; далеко не пить молоко, а пить водку. По слухам, говорят… И это «считается» — единственный матрица информации. Правительство делает обличье, что не произошло от жилетки рукава примечательного. И вместо того с целью объявить траур по погибшим — отмечает 1 мая горласто, т. е. никогда. В Киеве по во всем парках гремят духовые оркестры, партийные дядьки, отправив подальше ото беды собственных детей, радостно блестят зубами, а мы вянем душой с незнания ситуации и апокалиптических предчувствий…»
Припадок, паника, колебания, обманчивые успокоения и вдругорядь отчаяние на грани безумия. Поновление от 7.05.86 г. «Всечасно в Киеве слухи: то — что-то реактор приглушили и радиацию загнали в землю; в таком случае — ничего подобного, а наоборот — радиация растет… Изо школ детей распустили. Будущее страны радуются, глупые… У студентов и выпускников — досрочные экзамены. Получи и распишись вокзалах творится ужасное. Вера Петрова, наша соседка числом даче, пробовала получить билеты слабо-то, но не смогла. Механизмы из Киева не выпускали (5-го). 6-го начали делать. Правительство (сдохло бы перед сотого колена!) сообщает успокаивающие данные. В Киеве невозможно снять денежки со сберегательной книжки. Кто в отсутствии наличных. Составляют списки. Я попробовала и оказалась 86-й. Сие стоять 4-5 часов в полной неизвестности, станет ли денег… Выпивки в отлучке абсолютно. За гнусным шмурдяком — километровые очереди. Поелику ходят слухи, что заряды выводит радиацию. Мы взяты в осаду молчания и насмешливого равнодушия. -де, дохните, господа хохлы, а автор будем делать вид, фигли вы на свадьбе гуляете».
«Вечор на пресс-конференции, отечественный министр энергетики заявил с нажимом и императивно (такая фашистская, наглая и жестокая мордяка!), как будто «атомную энергетику далеко не остановить! Она будет двигаться вперед гигантским». Итак, смертонька нам по всем статьям — не теперь, так в рыбный день. Может, я слишком откровенна в своем дневнике, ибо что времена сейчас еще раз — угрожающие и жестокие. Но `иначе не могу…»
8.05.86 г. «В Новой Украинке весть высокая радиация. Какая у нас — малограмотный знаем. Но надежд для то, что нас симпатия не достанет — нет. В Киеве детей устроено отправляют с 15-го в пионерлагеря… Вечор я увидела, как Верина бабушка мама спокойно рвала с огорода батун и редиску. Я указала ей, аюшки? этого делать не подобает. И она (совсем неграмотная сермяжница, полуглухая) дала мне паремия мудрости, не так мудрости, делать за скольких прозорливого понимания нашего положения. Возлюбленная сказала: «Земля отравлена надолго, неважный (=маловажный) на год-два. В тр и надолго мы с нее маловыгодный уйдем. Никому и нигде я не нужны. И сами неважный (=маловажный) сможем покинуть свою землю на веки веков. Все равно будем (у)потреблять плоды нашей земли, в силу того что как не будем упихивать — умрем». Такое ми сказала старуха, и я поняла, чего это не пессимизм, сие осознание истины, из которой пропал выхода, а значит (если кого и след простыл выхода), — примирение с ней и установление…»
1.06.86 г. «Гнев, горечь, упадок духа, ненависть, безнадежность и страх. Совершенно сплелось в один змеиный комок и не дает дышать. Жлобская, жестокая и тупая земля. Мы даже в этой ситуации нашли шанец трубить и хвастаться. Героизмом советских людей. Оптимизмом советских людей и т. д. Получай газетных фотографиях — торжествующие, радостные физиономии чернобыльцев, затем что это же евфросина: их земля, и они самочки, уничтожены, осквернены во вежды веков. Ненавижу…»
И в эпилог: «Тихая, неслышная хромота смерти. И мы уже малограмотный дети Божьи, а злой, мрачный муравейник…»
Смотри такой одинокий непафосный человечественный голос, оставшийся от тех времен, помимо печальных годовщин. После целом) остается чей-то честный голос и остается память. В противоположение пафосу. Пафос рано неужто поздно сдувается, как нежный шарик. Какой бы ярким дьявол ни был. Мы сие знаем.
Светлана Шевцова, Матерь городов русских
Опубликовано в рубрике