Развлекательный журнал

В Киeвe нa 89-м гoду жизни умeр xрaнитeль eгo дуxa — Мирoн Пeтрoвский. Сeгoдня пo нeму — 9 днeй…

Oн прoжил дoлгую общежитие, нo учитывaя мaсштaб личнoсти, тoлькo сeйчaс oсoзнaeшь: нaскoлькo oн кoрoтoк этoт oтрeзoк врeмeни, oтмeрeнный чeлoвeку нa зeмлe. Суxaя биoгрaфичeскaя спрaвкa рaсскaжeт, чтo Мирoн Сeмeнoвич Пeтрoвский — литeрaтурoвeд и культурoлoг, чтo oн нe был oфициaльнo «зaслужeнным» и «нaрoдным», чтo пoрoй нaбoр eгo книг — близ «сoвeтax» — рaссыпaли, нo eгo пeру принaдлeжaт блeстящиe рaбoты o выдaющиxся писaтeляx и пoэтax, o литeрaтурe в (видах дeтeй и пoэтикe Киeвa. Нaкoнeц, oн писaл o тoм, к чeму пoчти никoгдa нe дoxoдят цыпки кoллeг, нo любят люди и иx дeти — o циркe, рoмaнсax, aнeкдoтax дaжe. И нaписaнo этo всe тaк, чтo книги Пeтрoвскoгo нe тoлькo читaли и читaют, нo и тoчнo — будут читaть.

Впрoчeм, скaзaть o Мирoнe Пeтрoвскoм тoлькo тo, чтo ваша сестра прoчитaли вышe — этo oчeнь мaлo скaзaть и, видимo, бeз oснoвнoгo. Дoлгиe гoды eгo скрoмнaя квaртирa нa улицe Флoрeнции нaд Русaнoвским кaнaлoм былa цeнтрoм притяжeния интересах киeвскoй интeллигeнции. A сaм Мирoн Сeмeнoвич — был свeрxчувствитeльным кaмeртoнoм, кoтoрый бeзoшибoчнo тoчнo улaвливaл слaбыe кoлeбaния и в xудoжeствeннoм прoизвeдeнии, и в oбщeствeннoй жизни — прaвду, лoжь, тaлaнт, фaльшь. Oн мнoгo oткрыл имeн, мнoгиx пoддeржaл. Oн — кaк Aтлaнт — дeржaл нa свoиx плeчax чудo культуры и oсoбoгo дуxa укрaинскoй стoлицы.

Мирoн Пeтрoвский умeр 14 нoября 2020 гoдa в oдин дeнь с Рoмaнoм Виктюкoм. Тaк случилoсь, чтo двa гигaнтa культуры имeннo укрaинскoгo Гoрoдa ушли oднoврeмeннo. Этo пeчaльнo и этo симвoличнo. Эстaфeту нaдo пoдxвaтывaть — тaкoвo трeбoвaниe врeмeни. в Укрaинe Культурa Гoрoдa всeгдa сущeствoвaлa в «тeни» культуры Сeлa. Этo былo тaкoe зaдaниe прoвинциaльным нaмeстникaм oт импeрскoгo цeнтрa — всeми имeющимися срeдствaми сoздaвaть впeчaтлeниe, чтo всe укрaинскoe — этo сeльскoe, этнoгрaфичeскoe, aрxaичнoe и нe бoлee. Наша сестра ничeгo плoxoгo нe xoтим скaзaть oб укрaинскoм сeлe, нo тaкoму «жeлeзoбeтoннoму» рaсклaду в пoдсoзнaнии мнoгиx, и прeждe всeгo — нaшиx сooтeчeствeнникoв — дaвнo пoрa пoлoжить кoнeц. Нo пoдкрeпить прoрыв к нoвoму вoсприятию укрaинскoгo мoжнo тoлькo культурными явлeниями сooтвeтствующeгo уровня. Возделывание украинского Города обязана стоить вровень с культурой украинского Села.

Моня Петровский всю свою житьё-бытьё шел к этой цели.

Укринформ подготовил подборку, сказанного людьми, волоску знавшими Мирона Петровского, в чьих жизни и творчества симпатия сыграл важную, иногда — ключевую значение.

Светлая память.

Юрий Щербак, сочинитель, врач, дипломат:

Мы мечтали о свободном обществе свободных людей, в котором чтиво, культура являются жизненно необходимой наполовину существования народа

Мирон Петровский.

Умер мастерский и светлый человек.

Великий выходец Киева и Украины, великий сынишка еврейского народа.

Человек безупречного чувства правды и справедливости, мы глубоких размышлений о судьбе культуры в современном мире.

Наша 65-летняя хлеб-соль с Мироном Петровским началась со встречи с академиком А.И.Белецким — человеком, тот или другой знал Блока, Хлебникова, Тычину и Зерова. Александрушка Иванович благословил нас, молодых писателей, определив нашу непростую судьбу в литературе.

Наши пути с Мироном пересекались в Киеве, Москве, Иерусалиме — автор спорили, иногда расходились в оценках, да в основном были едины: наш брат мечтали о свободном обществе свободных людей, в котором беллетристика, культура являются жизненно необходимой постольку поскольку существования народа, залогом его процветания.

Выдумка была иной. В условиях большевистского режима Моня Петровский не смог, к сожалению, в полной выполнить свой мощный потенциал. Советская Рейх Зла превратилась в Российскую Федерацию, которая в рамках гибридной войны использует культуру равно как пропагандистское оружие — это было глубоко ненавистно Мирону Петровскому.

Нам до сего часа предстоит оциниты и понять наследство Мирона Петровского — дух и букву его произведений, его благоусмотрение.

Есть в Давидовых псалмах такие треп:

"Блажен муж, иже безвыгодный иде на совет нечестивых и бери пути грешных не ста, и получай седалищи губителей не седе, … Иже неважный (=маловажный) ульсти языком своим и отнюдь не сотвори искреннему своему зла, и поношения неважный (=маловажный) прият на ближния своя".

Сие — о Мироне Петровском. Праведнике. Мыслителе. Сыне владенья украинской.

Михаил Кальницкий, киевовед, писатель

 Его интеллект был безотказным инструментом

Около общении с Мироном Петровским какой есть раз поражало и восхищало его бонмо. Не в привычном понимании «остроумие» (хотя с юмором у него все на свете было в порядке), а именно в смысле остроты ума. Его мозги был безотказным инструментом, которым некто оперировал с множеством текстов и явлений, увлекая неожиданными выводами. Особенно меня радовали киевские контексты, в изобилии обнаруживаемые Мироном Семеновичем.

Он никогда неважный (=маловажный) искал титулов и званий, относился к этому со снисходительной улыбкой. Его книги и статьи, его выступления держи представительных конференциях без того привлекали в кругу знатоков всеобщее уважительное участливость. Кажется, от него я впервинку услышал фразу Александра Вертинского, которую выдающийся артист и поэт бросил около заполнении анкеты: «Не беря в расчет мирового имени, у меня сойдет нет!» Эти горлобесие мог бы в точности подтвердить Мирон Петровский.

Вадим Скуратовский, лейбниц, культуролог:

Мирон Петровский относится к особливо заметным фигурам нашего интеллектуального ландшафта

Писатель литературы, историк культуры, лучистый лектор и не менее большой собеседник, он комментировал избыток интересных явлений мировой, украинской и русской культур. Плачущий Семенович начал свою просветительскую практика едва ли не в самые гротескные Век Петра украинской истории — после смерти Сталина, при случае по всему СССР объявили "ростепель", а в Киеве, по сути, сие "оттепель" была запрещена и превращена в бюрократическую карикатуру. Так Мирон Семенович работал поперек всему. Он товарищ — и не иначе товарищ, а не ученик — блестящих супругов: профессора Андрея Александровича Белецкого и Татьяны Николаевны Чернышевой. Возлюбленный соратник Ивана Дзюбы, товарищ Юрия Щербака и многих других личностей, которые бросили перчатку пирушка полуколониальной, а то и просто колониальной ситуации в Украине. Его высочайшего класса работы посвящены великим деятелям русской литературы через Александра Блока к Корнея Чуковского и, вдогон за этим его богатейший булгаковский циклушка, который прояснил нам самобытность киевского явления Булгакова, и неизбежность аутентичного понимания этого явления — понимания, лишенного лжепатриотической глупости всех ее цветов.

Моня Семенович, как никто, любил и умел объяснять низовые демократические измерения культуры, в том числе и эстраду и цирк. Ему, в частности, принадлежит лучшая выпуск о цирковой эстетике, к сожалению что-то около и не напечатанная. Как сказал идеже-то Шекспир: "упущение на укравших".

Нераздельно с тем, интересно, характерно для того него то, что невзирая на свою бесконечно тяжелую биографию, которая без передыху состояла из конфликтов с глупой здешней бюрократией всех ее национальных и международных разновидностей, Моня Семенович спокойно, рассудительно и горячо объяснял современникам — чем является культивируемый феномен. Начиная со структуры любого художественного образа и заканчивая выдающимися явлениями прославленный культуры. В определенном смысле да мы с тобой не просто слушатели, читатели и поклонники — автор этих строк все его ученики. Помните об этом!

Безмерно жаль, что ни одна изо здешних властей никогда маловыгодный сделала важного жеста на настоящего чествования нашего выдающегося соотечественника.

Бела Биндер, сердцевед(ец):

Он виртуозно владел словом сказать и мог соперничать с любым автором, о котором некто писал

Общение с Мироном до могилы было для меня подарком, каким бы коротким оно безграмотный было. Он достойно держался в самые трудные минуты жизни. Его книги поражают глубиной мысли, неповторимостью авторской интонации. Талан исследователя сочетался в нем с уникальным литературным бесплатно. Он виртуозно владел одним словом и мог соперничать с любым автором, о котором симпатия писал, самым талантливым изо них. А это не что-то около часто случается в литературоведении. Симпатия очень демократичен в своих текстах: каждый встречный и поперечный читатель может в них затерять то, что он ищет, адью то он профессионал, не то — не то человек далекий от искусства. До такой степени было его уважение к читателю и авторское чувство собственного достоинства. Таков был его дар.

Владимир Каденко, писатель:

Случай, что мы были его современниками

Ушел изо жизни Мирон Петровский, муж (совета), который стал для нашего города символом стойкости, литературного вдохновения, непоколебимой веры в ответ, которое для мастера было и и делом. Даже трудно нарисовать, как же теперь автор этих строк будем жить без него, отчего что он олицетворял на вывеску целую эпоху, где недалеко сосуществовали правда и кривда, талантишко и клевета, свет и тьма. И некто всегда шел за светом, служил нам указателем.

Художник сам выбирает судьбу и век, когда жить — сегодня то есть (т. е.) всегда, в день нынешний, либо вечно. Какое счастье, почто мы были его современниками. С ним совсем наша любовь и благодарность, просто так же, как с нами его книги.

Сернуля Черепанов, писатель, драматург, порнограф:

Последовательный демократ, оптимист, отчизнолюбец Украины, гражданин Города и Решетка

В апреле 2014 года, вскоре до захвата Крыма и основные положения агрессии РФ на востоке Украины, возникла мысль объединить усилия интеллигенции напересечку войны. Подписывая отрытое  известие, опубликованное затем в «Новой газете», Роня Семенович сказал мне круглым счетом:

— Кажется, я знаю, чем отличаются наши Майданы через народных ппотестов в России вводные положения 90-х. Там людей объединяла решимость и дикий убеждений, а здесь, в Киеве — и в 2004-м и, особенно, без лишних разговоров – нам было имеется еще и чувство любви — братской любви, иным часом люди забыли о различиях – национальных, социальных, возрастных, религиозных. Головокружительный всплеск человечности: теплоты и душевности, предупредительности, сочувствия, сострадания… Лица светились свободой и охотно!  — и, помолчав, дьявол добавил:  Киевские революции… ранее не могут быть иными.

Моша Семенович считал Майданы явлениями социального очищения, неизбежными после всего 70-ти лет советского  тоталитаризма. Понимая, глубже, нежели многие, всю сложность и парадоксальность процесса выздоровления, он – видок и мудрец —  среди первых обнаруживал зачатки культурного возрождения Украины и делился своим видением  с скопом.  Считая, что выдерживать и лечить нужно всех, объективно от степени отравления газами российской пропаганды, Моня Семенович спас многих – и в этом месте, и в диаспоре. Это был циклопический труд – противостоять лжи и утверждать, тяжелая нервная миссия, отнимавшая силы и гигиея…

Леонид Финберг, публикатор, культуролог:

Это была воспитанность во всем — в отношении к собеседнику, вот взаимоотношениях с друзьями, в невероятно теплом гостеприимстве на хазе

Есть люди, которые обозначают благоп. Именно таким человеком был Роня Петровский. Прежде всего, сие связано с текстами, которые симпатия оставил нам, несмотря для то, что долгое присест КГБисты разных уровней и природы — невыгодный только сотрудники «конторы», однако и литературные, административные и т.п. — делали конец, чтобы эти тексты безлюдный (=малолюдный) увидели мир . Поэтому его имущество не так, возможно, велико по части объему, но невероятно калорийно. А глубина его мысли, посессия самыми современными методологиями исследования, филигранные организация текстов и блестящий стиль — отличали произведения Мирона Петровского с абсолютного большинства текстов его современников.

Советская престол боролась с независимой мыслью интеллектуалов с применением всех видов давления. В том числе и языковое. И по большей части симпатия побеждала. Кого убивала, кого ломала. Да были единицы, победившие ее. Сие особенно ярко видно в настоящее время, когда людоедская советская системка умерла. Победили ее Васёна Стус, Александр Солженицын, Жеха Сверстюк, Сергей Параджанов, Мироша Петровский…

Мы знаем о вкладе диссидентов в борьбе с коммунистической системой и победу по-над ней. Однако, свой авуар. Ant. заем был и у людей, которые получи прямую конфронтацию с властью безлюдный (=малолюдный) шли, но в своем «окопе» стойко отстаивали ценности достоинства и правды. Благовонное масло Петровский был одним с них.

И еще одно. Мироша Петровский в повседневности — это также было невероятно. Это была культурность во всем — в отношении к собеседнику, нет слов взаимоотношениях с родными и друзьями, в каковой-то невероятно теплом гостеприимстве у себя Петровских (Мирона и Светланы). Гостей угощали безлюдный (=малолюдный) только высокой культурой, так, обязательно и семейным теплом. Изредка на столе был один чай, хлеб и варенье, так они были всегда.

Светлая эйдетизм.

Юлия Веретенникова, журналист, писатель:

Он писал о Киеве, говорил о Киеве, думал о Киеве в лагерь всей своей жизни

Герр попрощался с Мироном Петровским. Очевидно, не только Киев… Петровского любят, читают и вспоминают умереть и не встать многих городах, в разных странах.

Роня Семенович обладал уникальным безмездно — его литературоведческие работы читались от нехрен дела, как хороший детектив неужто приключенческий роман. Он профессионально и точно выбирал слова, грациозно писал на русском и украинском. Ага, не все задуманные им книги увидели божий свет, но вышедшие из печати переиздавались бездна раз, и все равно безотлагательно их невозможно найти. В своих статьях и книгах о детской литературе, о русском романсе, культурных контекстах Киева, Михаиле Булгакове, Корнее Чуковском alias Владимире Маяковском, о кино, цирке либо — либо просто анекдоте он делал столь неожиданные открытия, что смущенному читателю оставалось окаме — как же это дьявол сам до этого безвыгодный додумался!

Счастливы, кто возьми хоть раз общались с Мироном Петровским, они совсем очаровывались его сияющим умом, тонким юмором и человеческой красотой, такого рода редкой в ​​наше время. Спирт никогда не позволял выражать себя писателем, соглашался нате «литературоведа» или — или «литератора», как ни говорите без сомнения его допускается назвать мыслителем.

Он родился в Одессе, некоторое час(ы) работал в Москве, но жребий его была связана с Киевом. Моша Семенович писал о Киеве, говорил о Киеве, думал о Киеве в лагерь всей своей жизни.

Большой лет Петровский был главным редактором эстетически-публицистического журнала «Егупец» — «киевского альманаха с легким еврейским акцентом», в духе в шутку характеризовал его Благовонное масло Семенович.

В определенной степени возлюбленный сам был воплощением духа сего города …

Андрей Пучков, галерист (Украина, Киев):

Его писулечка принадлежит будущему, поскольку таково писать уже почти некому

Такого добросердечного и внимательного человека ми больше не встретилось, и об этом бубнить (под нос) больно. В характере, натуре Мирона Петровского удивляли три качества.

На первом месте. Он писал замечательные книги, однако в общении чувствовалось: знает несравнимо больше того, что упало получай бумагу. В этом осознанном самоограничении — пучина вкуса, мало кому с литераторов присущая. Теперь его препроводилка принадлежит будущему, поскольку манером) писать уже почти некому.

Во-вторых. Петровский лучше всех умел чинить три дела: читать, рисовать, думать. Просьба «глянуть одним глазком» нате что-то смастеренное тобой встречал плачевный взгляд уставшего человека: «никак не умею одним глазом, тяжелый Андрей, должен прочитать обеими». И сиречь каждый большой писатель, дьявол ненавидел писать. Но разыграть, что «Книга о Корнее Чуковском», «Городу и миру», «Книги нашего детства», «Из говна конфетку делае и город» написаны при помощи силу, я не могу.

Пирожное: свободное владение явлениями всесветный литературы. Гейне и Маяковский, Кэрролл и Маршак, Бродский и Белинков, Левуня Квитко и Леонид Киселев, старшие и малые поэты, писатели — киевские и некиевские — с персонажами, сюжетами, афоризмами, анекдотами, моралью, — всегда это, схвачено памятью, было на этом месте и сразу. Этому всему желательно у Петровского научиться. Но лживость Мирон Семенович чувствовал пряно, и это побудило работать надо собой честно. Теперь его на гумне — ни снопа, но привычка осталась. Вона за эту привычку — царствию чего не будет конца благодарный поклон.

Сергей Маслобойщиков, постановщик:

Незыблемая высота истины — Моня Петровский

В отличие от бессмертного космоса, бессмертного решетка и, возможно, бессмертной жизни, пестование будто застывает в своих высших проявлениях — в таких, идеже она уже рефлексирует к самой себя, достигнув наибольшего величия, — опосля не идет. Преодолевая новые болезни роста, новая уровень культуры уничтожает поле старой, несмело обходя ее высоты, непринужденно потому, что маленьким ручкам новорожденного тама не дотянуться. У этих высот собственные имена. Возделывание, родившая их, возложила нате них миссию сохранить и утаить где-то на своих вершинах в недоступном гнезде ее богатства. Я стою под такой высотой, пытаясь дотянуться задолго. Ant. с ее верхушки. Это возлюбленная — незыблемая высота утверждения истины – Благовонное масло Петровский.

Наталья Никишина, парнас, сценарист:

Он показал отражения Киева  в прозе и стихах гениев, чисто видел их сны

Роня Семенович Петровский — литературовед с немалый буквы. Ведающий и ведущий. Задающий тайными тропами к истокам творчества. Руководящий в музыке слова ее сокрытую мелодию. Его точнейшие, филигранные соотношения биографий и текстов дают маловыгодный только понимание построения сих текстов – они дают улавливание души человеческой и души литературы. 

Делать за скольких-то я спросила Мирона Семеновича, любит ли возлюбленный авторов, о которых писал, с лишним других. Петровский засмеялся: «Оператор копается в животе не отчего, что любит живот». Ещё бы, Петровский, с поистине хирургической точностью, нащупывал в художественном вымысле и непрерывность времен, и болевые точки создателей. Симпатия был честен по отношению к тем, о колтун писал, к самому себе, к окружающим. Же при этом обладал чудесным чужой счёт): находить неутилитарный смысл — в текстах, в жанрах, в жизнях. Дьявол явил простодушный жанр романса, (языко прибежище гонимой человеческой любви. Дьявол показал отражения Киева  в прозе и стихах гениев, кажется видел их сны. Спирт разгадывал, что стоит вслед за той или иной фразой великих, однако его находки никогда невыгодный упрощали, а только углубляли рема ими. И мы – читатели — веков)) тянемся за Петровским тама, где зреют замыслы.  Поднимаемся, вырастаем, творим вкупе с ним. Это и есть – высокое пляска, которым в полной мере владел Плачущий Семенович Петровский.

Григорий Фалькович, певец:

Он был очень деликатным, вместе с тем и исключительно принципиальным человеком, с тех немногих, кого называют неформальными лидерами

Отлетела к другим мирам суть Мирона Семеновича Петровского. Того, который принадлежал к когорте самых талантливых литераторов и исследователей литературы.

Дьявол был очень деликатным и утонченным чай, и исключительно принципиальным человеком. Изо тех немногих, кого называем неформальными лидерами поколения.

Предм, руководитель, соратник и друг целого сообщества единомышленников, самостоятельно от их национальности, места проживания и вероисповедания…

Моша Петровский был больше, нежели современником — он объединял современное с прошлым и будущим. Смотрю возьми его портрет. Это любительское фотоотпечаток, в всегда гостеприимном доме Петровских, я ес давно. Книга в руках. Раскуренной трубка. Настольная карбидка. Добрые, умные глаза. Получи и распишись этой и на других фотографиях некто очень похож на самого себя. Таким и запомнится. Сегодня уже навсегда.

Ну, вследствие чего я так редко бывал у них, получи и распишись другом берегу нашего общего Русановского канала? Оправдывал себя ведь нездоровьем, то нежеланием безрезультатный раз побеспокоить, то нетрудно надуманной (как, впрочем, оно и случается) нехваткой такого, вроде бы, дефицитного времени … И неспешных рассказов его я почище не услышу. И книги с его рук не получу. И душистым табаком его невыгодный «побалуюсь»…

Дорогая моя Светик Васильевна! Долгие годы я уважал и любил Вашу взяв семь раз. Все остается в силе.

Дава Мирецкий, художник

Из корреспонденция Катерине Петровской, дочери Мирона Петровского.

Ми писать о папе мучительно смерть как. От того, что весь моя судьба переплетена с вашим домом.

О часть, что в 60-м году ваш у себя был своего рода культурным центром города, заведомо многим. Тут собирались самые интересные род (человеческий города. А я вошёл в ваш чертог совершенно «слепым младенцем» 20 полет от роду. И наверно который-то со стороны, наблюдая моё литификация в мыслящего человека, удивлялся магическому влиянию свободных идей, звучавших в вашем доме. Понтифик Петровский был моим просветителем. 

Я ношу обличие твоего отца в груди всю свою оживление. По крайней мере, с того времени. точно я начал учиться. Ведь коль скоро бы не он, моей сознательной жизни несложно бы не случилось.